Кербиц, Вера Владимировна — Википедия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Кербиц.

Вера Владимировна Кербиц (Кербиц-Кербицкая) (1894 — 1981) — жена Виталия Мартануса и Михаила Зощенко.

Родилась 18 ноября 1894 года в семье военного Владимира Карловича Кербица и его жены Ольги Сергеевны, имеющих польские и немецкие корни. В семье также были сестра Елена и брат Борис.

Семья Веры Кербиц (на фото среди детей слева)

Окончила в 1916 году с медалью Петровскую женскую гимназию (ныне Школа № 47 имени Д. С. Лихачёва) и после нее ещё два класса Педагогических курсов.

Первым её мужем был Виталий Мартанус — будущий польский и советский генерал. К 1917 году они развелись и в мае этого же года Вера познакомилась с Михаилом Зощенко, за которого через три года вышла замуж.^[1][2] Вместе с мужем пережила блокаду Ленинграда.

[3]

После смерти мужа Вера Владимировна Зощенко мечтала создать в их Сестрорецком доме литературный музей. Обращалась в различные инстанции с предложением создать в нём литературный музей М. М. Зощенко и после своей смерти передать дом с музеем в ведение государства. В этом ей помогал ленинградский журналист Борис Абрамович Цацко. Однако после смерти Веры Владимировны дом пришел в запустение и был уничтожен пожаром в 1991 году.^[3]

Умерла 21 мая 1981 года. Похоронена в Сестрорецке рядом с Михаилом Зощенко.

В браке с Зощенко родился единственный его сын Валерий (1921—1986).

«Чтобы выжить, он штопал и вырезал стельки». Есть ли у вас его вещи, документы, которые вы храните

Вера Зощенко рассказала, почему читает не все книги знаменитого предка, об интересе китайских издателей к его рассказам и о том, как Гитлер, захватывая Ленинград, намеревался арестовать писателя.

– Вера, вы единственный потомок Михаила Зощенко по прямой линии на сегодня. В этом году исполнилось 55 лет, как его нет, а в следующем году будет 120 лет со дня его рождения. Несмотря на то, что многие считают Зощенко самым непризнанным классиком, принято ли у вас отмечать круглые и памятные даты?

– Моя мама – жена внука Зощенко. У нас идет мужская линия. У Михаила Михайловича был сын Валера – это мой дедушка. У него – мой папа, и тут не подфартило – родилась я (смеется). Традиция отмечать появилась лет пятнадцать назад. В библиотеке им. Зощенко в Сестрорецке, где прошли его последние годы и где он похоронен, каждый год в его день рождения туда ездим, устраиваем так называемые Зощенковские чтения. И актеры известные к этому подключаются. Два года назад приезжал Александр Филиппенко, а в этом году был его тезка Панкратов-Черный. Я не ожидала, думала он приедет, прочитает несколько произведений и все, а он рассказал о своей жизни, которая где-то пересекалась с жизнью Михаила Михайловича. Дело в том, что толком никто не знает, когда Зощенко родился, поэтому его юбилей в следующем году можно будет праздновать три дня подряд.

– Как глубоко вы погружались в его жизнь и биографию?

– Мне не в один момент сообщили, что это мой родственник. Я с этим росла, поэтому воспринимала это как норму. Какой-то период тебе кажется, что так у всех. В школе понимала, что чем-то отличалась, когда учителя начинали задавать вопросы. В подростковом возрасте это мешало: когда к тебе столько внимания, то возникает соответственно и больше негатива со стороны одноклассников, которые считали, что я просто выпендриваюсь.

А погружения… Есть произведения, которые я прочитала 1,5 раза и больше не могу. Например, после повести «Перед восходом солнца» было ощущение, что мою душу вынули и провернули через мясорубку, а потом собрали в кучку и сложили обратно. Моя мама иногда шутит, мол, это потому, что вы родились в один день: я по-новому стилю, а он – по-старому. Есть любимые – «Голубая книга», «История одной болезни», которые затерты до дыр. Вопреки расхожему мнению, что, если я потомок, то должна знать, что он делал каждый день, и понимать, чем отличаются между собой тысячи его рассказов, у меня такого нет.

– Среди современников бытует мнение, что Зощенко был непонятым многими советский писатель. Как вы считаете, можно ли в наши дни возродить его в глазах современного поколения?

– Он сам рассказывал, что, когда читал «Возвращенную молодость», ему кричали: «Чего ерунду читаешь, «Аристократку» давай». Зощенко был многопластовым писателем, но его больше воспринимали как смехача и сатирика, поэтому так называемый второй слой его таланта никто не замечал. Вышло много книг, где что только о нем не писали. В одной читала, что Зощенко – это хорошо замаскировавшийся Гоголь, в другой – что он продолжатель традиций Чехова. У меня нет такого надрывного: ой, недооценили, не поняли. Я рада, что, не смотря на смерть книгопечатного жанра в последние годы, его неплохо издают. Хорошо идут детские рассказы, бывает, сидишь на дне рождении, подаришь книжку, а дети бегут со словами: «Ой, сейчас вам прочитаю такое». Друзья потом звонят: «Ты нам книгу подарила, не могу неделю читать ребенку одни и те же рассказы, наизусть их выучила, а он ничего другого слушать не хочет». Но Зощенко специально писал таким языком и считал, что с народом нужно разговаривать на понятном ему языке.

– У него ведь много неизданных рассказов. Полное собрание сочинений выходило в 2008 году.

– С этим есть некоторые сложности. В определенный период, после 1946 года, он стал редактировать свои рассказы, добавлять в них больше философии, менять названия. Поэтому версий одного рассказа может существовать великое множество. По подсчетам литературоведов, существует около одной тысячи вариантов малой формы рассказов. Если взять еще пьесы, то набралось бы 10-11 томов. Но таких произведений, которые никогда никто не читал, не так много.

– Да, они есть. Но сейчас тиражи не те и цены на книжки небольшие. Но, тем не менее, это стало цивилизованно. И издания разные: от букинистических, хрестоматий и заканчивая дорогими кожаными переплетами. Иностранцы, когда приезжают, приятно меня удивляют, когда просят право на издания таких редких рассказов, что даже я не помню их название. Это вселяет оптимизм. Если Канада, Америка и Англия понятно – там много наших, то Китай и Япония были для меня подарком. Они полгода переводили десять его рассказов, потому что это совершенно не их менталитет.

– Зощенко до конца дней не давали писать, исключили из Союза писателей и даже при жизни не реабилитировали. По вашей версии, кто ставил ему палки в колеса?

– Самое очевидное – это советский партийный деятель Андрей Жданов, который написал указ в журнал «Красная звезда», разбирая произведения Зощенко и Ахматовой. Но, как мне кажется, это было уже следствие, а не причина.

На самом деле многогранность его рассказов такова, что их можно трак

Вера зощенко биография возраст вес. Михаил зощенко. Как глубоко вы погружались в его жизнь и биографию

Откровения

Вера Зощенко: «Михаил Михайлович не гнушался и стельки вырезать»

Правнучка писателя раскрыла для читателей «Смены» малоизвестные детали его биографии

Михаил Михайлович Зощенко по праву считается классиком русской литературы. Его книги продолжают издавать, его пьесы не сходят со сцен театров России. «Смена» поговорила с единственной наследницей писателя, Верой Зощенко, — актрисой искрометного таланта, прекрасной рассказчицей и ведущей телепрограммы «Зощенко. Сладкие рассказы». Заметим, что ее собственный рассказ о прадеде оказался совсем не «сладким».

«Это было вовсе не смешно»
— Вера, вы сами, наверное, слышали, как вас некоторые называют то племянницей, то дочкой Михаила Михайловича Зощенко. Давайте уточним этот момент.
— Да только вчера одна барышня назвала меня племянницей. Я не стала ее разубеждать, сказала: «Да-да, я племянница! Я просто очень хорошо сохранилась!» На самом же деле у Михаила Михайловича Зощенко был сын Валера — это мой дедушка. Так что я правнучка. Когда моему папе было 15 лет, Михаил Михайлович ушел из жизни.

— Каким запомнился Зощенко вашему отцу?
— По его словам, Михаил Михайлович был закрытым человеком. Только на даче в Сестрорецке, где они все собирались, было подобие некой семейственности. Зощенко тогда уже ничего не писал. Не потому, что ему запретили, нет. Никто ему прямо не говорил, что художественной литературой ему заниматься не дозволено. Просто он был крайне возмущен постановлением 1946 года, где его обозвали пошляком. Еще большую рану ему нанесло собрание, на котором его исключили из Союза писателей. Он разом потерял почти всех друзей, за исключением Анны Ахматовой и Аркадия Райкина, которые его поддержали в этот трудный период.
— Чем же он жил? На что содержал семью?
— Райкин давал ему работу: он писал рассказики для эстрады анонимно. Потом Михаил Михайлович не гнушался ни стельки вырезать, ни одежду латать. Напрасно Юрий Олеша публично над этим потешался. Это было вовсе не смешно.

Фамильная тайна
— Говорят, в благополучные годы своей жизни Зощенко был прихотлив в еде и слыл гурманом. Есть ли в вашей семье какое-то фамильное блюдо?
— Какого-то сложного, изысканного рецепта нет. Но нас объединяет любовь к… макаронам. Мы, как и прадед, готовим их всевозможными способами и, как и он, очень их любим. Вполне возможно, что это — генетическая память. Ведь предки Зощенко были венецианцами.
— Вот как! Но ведь Зощенко — фамилия отнюдь не итальянская. И родился он в Одессе.
— Дед Михаила Михайловича прибыл в Россию из Венеции. Владелец усадьбы под Полтавой пригласил итальянского архитектора, чтобы тот выстроил ему хоромы. Приезжий католик натурализовался, и ему дали новую фамилию, как это частенько тогда случалось, по роду занятий: раз он зодчий — пусть будет Зодченко. Произносить «Зодченко» нашим братьям-украинцам показалось трудно, и фамилия быстро превратилась в Зощенко.

Любит — не любит
— Правда ли, что сегодня вы участвуете в столичной постановке пьесы вашего прадеда?

— Да, я играю в пьесе «Свадьба». Меня попросили пьесу литературно расширить, увеличить. Я писала новую редакцию четыре дня, а переживала на эту тему месяца два: «Могу ли я? Смею ли?» Я перечитала Михаила Михайловича всего-всего, чтобы набраться словечек, соответствовать его стилистике. И во время этого «сплошного» чтения я открыла для себя новое в Зощенко.
— Что же?
— Когда его читаешь по одному рассказу, все очень забавно. А вот когда ты в этот мир погружаешься, читая все залпом, это очень невесело. Ощущение такое, что писателя окружал враждебный мир, где все у тебя воруют, где все ненавидят конкретно маленького тебя, всем от тебя что-то надо… Конечно, не секрет, что Зощенко был мизантропом, но чтобы до такой степени! Но к людям он относился с любовью. Поэтому очень легко узнать, хороший актер или плохой, когда он читает рассказ Зощенко.
— Смешно получается или не смешно?
— Смешно у всех получается. Но как только актер проявляет презрение к персонажам, считает их быдлом, сразу видно — место ему в «Кривом зеркале» или «Аншлаге». Потому что даже водопроводчик из «Аристократки» у автора вызывает сочувствие, а не желание глумиться и выпендриваться: мол, я интеллигент, а вы все — ничтожества! Да, мир, создание которого Зощенко яростно приветствовал, в строительстве которого он сам участвовал, оказался чуждым, враждебным художнику. Но людей презирать он не мог. Он мог лишь горько улыбаться и сочувствовать каждому человеку.

Десять доказательств
— Вера, как вы решились стать телеведущей кулинарной передачи? Ведь ясно же, что создатели решили поэксплуатировать вашу звонкую фамилию.
— Я много думала об этом. Не сразу решилась. Я мучилась. Но когда мне стали писать телезрители… Знаете, мы привыкли смеяться, мол, нашим телезрителям только «Дом-2» подавай, они вообще безграмотные…
— Разве же это неправда?
— Да, полно безграмотных, полно поклонников «Дома?2», но народ у нас в душе замечательный! Он настолько мудро все воспринимает, он так тонко чувству

Михаил Зощенко: биография и книги.

«И прожили мы с ним целую жизнь, 41 год. А была ли это любовь? Не знаю», — так вспоминала Вера Кербиц- Кербицкая начало своей семейной жизни с Михаилом Зощенко.

«На тележке маленький письменный стол, два кресла, ковер и этажерка. Я везу эти вещи на новую квартиру. В моей жизни перемена».

Одна женщина, которая меня любила, сказала мне: «Ваша мать умерла. Переезжайте ко мне».

«Я пошел в загс с этой женщиной. Теперь она моя жена. Я везу вещи на ее квартиру, на Петроградскую сторону», — так писал об этом Михаил Зощенко.

Как все было на самом деле — так, как виделось романтичной вчерашней гимназисточке или так, как вспомнилось хандрящему писателю? Была ли это любовь? Все знали о бесконечных «офицерских» романах Зощенко и полном равнодушии Веры ко всему, кроме нарядов и антиквариата. Казалось, эти двое поженились случайно… Но самые трудные времена они честно разделили на двоих.

Верьте страсти

Они сблизились в в 1918 году. Верочка — романтичная, воздушная, вся в кудряшках и рюшечках. Зощенко — недавно с фронта, с орденами, со следами ранения, в своем обычном подавленном состоянии. Несколько последних лет в него стреляли, травили газом, кормили всякой дрянью. Он уже не помнил, когда валялся на траве и слушал пение птиц. И почти забыл, как до фронта, до революции, написал в альбом Веры: «Не ищите любви — верьте страсти». И еще:

«Мы (мужчины) не верим в любовь, но говорим, преступно говорим… иначе нет дороги к женскому телу».

В 1920 году Зощенко переехал к Вере, на Петроградскую сторону, в комнату, наполовину занятую пузатой печкой. В этой комнате они спали, волшебным образом умещаясь на тесной оттоманке. Зощенко говорил, что видит в этом, как минимум, одну выгоду совместной жизни: вместе теплее спать. Вторая выгода — Вера терпеливо разбирала и перепечатывала рукописи его рассказов.

В мае 1921 года у Зощенок родился сын, и следом — еще одна радость: Горький похвалил рукопись Михаила Михайловича. Тогда это было пропуском в Большую Литературу. Зощенко отдал в печать свой первый сборник «Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова» и проснулся знаменитым. Молодая советская власть заигрывала с популярными писателями. Михаил Михайлович начал получать продуктовые пайки. Жить стало легче. Переехали в квартиру побольше, чтобы отдать одну комнату под кабинет. Но тут что-то произошло. .

«Я переехал в Дом Искусств, чтобы крики младенца не мешали моей работе», — коротко написал об этом Зощенко потом.

Благополучный человек

Зощенко быстро стал самым популярным писателем СССР. Михаил Михайлович и раньше очень нравился женщинам, но теперь он как будто непрерывно купался в волнах дамского обожания. И даже не старался скрывать от жены свои бесконечные, но всегда короткие и какие-то незначительные романы.

Взамен на первые же большие гонорары мужа Вера обставила квартиру так, как мечтала. Мемуаристы желчно замечали, что интерьеры квартиры Зощенко как будто сошли со страниц его рассказов: фарфор, гобелены, кресла на кривых ногах, белая медвежья шкура, в углу — разлапистая пальма.

Зощенко то приходил и жил дома, то пропадал на недели — впрочем, продолжал считать Веру и сына своей семьей. Сына он баловал — паренька в компании сверстников часто видели в лучших ресторанах города.

На обороте своей фотографии 1928 года Михаил Михайлович написал:

«Благополучный человек! Таким бы всегда!».

Читайте Зощенко!

Михаил Зощенко

Писатель радовался, конечно, не материальному благополучию — он был счастлив от того, что наконец-то перестал чувствовать непереносимую душевную боль, терзавшую его с ранней юности. Любимец женщин, воин, о храбрости которого ходили легенды, известнейший писатель — он каждый день сдерживался, чтобы не выть от тоски, заставлял себя поспать хотя бы пару часов и съесть хотя бы кусочек.

Он долго решался, но когда на горизонте замаячила дистрофия, все-таки пошел к известному психиатру: знаете ли, доктор, не могу спать, не могу есть, не могу делать вообще ничего. И такая хандра…

А вы, посоветовал доктор, читайте юмористические рассказы, и лучше всего Зощенко. Конечно, он простовато немного пишет, по пролетарски, но зато смешно!

После такой врачебной помощи Зощенко решил лечиться сам. Прочел работы Фрейда и понял, что ему поможет психоанализ. Он откапывал причины своего состояния в самом раннем детстве, вспоминая себя в двухлетнем возрасте, отыскивая свои первые травмы. Ему на глазах становилось лучше…

Тряпичником бродит Зощенко…

Зощенко захотел рассказать о своем исцелении, чтобы помочь всем, кто ищет выход из своего личного ада, и написал повесть «Перед восходом солнца». Он дописывал эту повесть в эмиграции, куда поехал один. Вера осталась в блокадном Ленинграде, не могла оставить сына, которого должны были призвать в армию. При каждой возможности Зощенко слал в Ленинград продуктовые посылки. Соседи завидовали: Вера, какой у вас заботливый муж!».

Михаил Зощенко, Вера Кербиц

В 1943 году журнал «Октябрь» опубликовал первые главы повести. Разразился жуткий скандал. «Тряпичником бродит Зощенко по человеческим помойкам, выискивая что похуже.

В Советской стране не много найдется людей, которые в дни борьбы за честь и независимость нашей Родины нашли бы время заниматься «психологическим ковыряньем».

Рабочим и крестьянам никогда не были свойственны такие «недуги», в которых потонул Зощенко. Как мог он написать эту галиматью, нужную лишь врагам нашей родины?», — клеймил писателя журнал «Большевик».

После войны вышло знаменитое постановление ЦК ВКП (б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Зощенко в нем сравняли с землей, как апологета «гнилой безыдейности, пошлости и аполитичности, рассчитанных на то, чтобы дезориентировать нашу молодежь». Его исключили из Союза писателей, с ним перестали сотрудничать все журналы. Вера, привыкшая к безбедной жизни, растерялась. Нищета стояла на пороге, и от нее было не откупиться безделушками и антикварной мебелью.

В почтовом ящике Зощенки иногда находили деньги — их подбрасывали Каверин, Мариэтта Шагинян и Федин. Безделушки отправились в комиссионку. Мебель распродали за бесценок, разменяли квартиру на меньшую, продали половину дачи в Сестрорецке. Вера держала голову высоко, спину прямо, по‑прежнему носила красивые шляпки и кокетничала. Михаил Михайлович снова не мог ничего. Не мог писать, не мог есть, не мог спать… От этого удара он уже не оправился. Вера ухаживала за ним, как за ребенком — в эти страшные дни они простили друг другу все.

Михаил Зощенко

Весной 1958 года, когда праздновали 90-летие Горького, Зощенко впервые показался на публике.

«Седенький, с жидкими волосами, виски вдавлены внутрь, и этот полупустой взгляд. Задушенный, убитый талант» — записал его друг Корней Чуковский.

Через три месяца Михаил Михайлович умер. В свой последний день он положил голову на плечо жены, прижался к ней, негромко сказал: «Как странно, Верочка, как странно… Как же нелепо я жил…».

«Михаил Михайлович не гнушался и стельки вырезать

120 лет назад родился выдающийся писатель ХХ века Михаил Зощенко

В 1920—1930 годы слава Михаила Зощенко была такова, что журналы буквально сражались за право напечатать его рассказы. Произведения писателя издавались и переиздавались огромными тиражами. А сам он ездил по стране с выступлениями, и успех был невероятен.

В 1939 году Михаила Зощенко наградили орденом Трудового Красного Знамени, в 1946-м — медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне в 1941—1945 годы». И вдруг… началась травля. 14 августа 1946 года вышло постановление Оргбюро ЦК ВКП (б) о журналах «Звезда» и «Ленинград». Оба издания порицались за предоставление трибуны писателю Зощенко, «произведения которого чужды советской литературе». Михаилу Михайловичу вменялось в вину написание пустых, бессодержательных и пошлых произведений, рассчитанных на то, чтобы дезориентировать молодежь и отравить ей сознание.

Жизнь знаменитого литератора превратилась в ад: его исключили из Союза писателей, перестали печатать, лишив средств к существованию, имя не упоминали в прессе и даже не указывали в переводах, которые он делал. Многие коллеги-литераторы от Зощенко отвернулись…

О непростой судьбе своего прадеда «ФАКТАМ» рассказала ныне живущая в Санкт-Петербурге актриса и телеведущая Вера Зощенко .

— Что касается даты рождения Михаила Михайловича, она до сих пор доподлинно не известна, — говорит Вера Зощенко. — В одном документе указывается 1895 год, в другом — 1894-й. Поэтому 120-летие Михаила Зощенко празднуем уже второй год подряд. Я все-таки придерживаюсь версии (которую разделяет не вся наша семья), что мой прадедушка появился на свет в 1895 году. Скорее всего, в 1894 году у родителей Михаила Зощенко родился сын, его назвали Миша, но, к сожалению, новорожденный умер. А спустя год появился мой прадед. Ему тоже дали имя Михаил, чтобы забыть о смерти предыдущего ребенка. Если все так и было, становится понятным, откуда возникли два документа. К слову, достоверно неизвестно и место рождения Михаила Зощенко. Согласно одному источнику, родился он в Петербурге, а в соответствии с другим — в Полтаве.

*Вера Зощенко: «Поскольку мое отчество Михайловна, некоторые принимают меня за… дочь Михаила Зощенко и удивляются, как я хорошо сохранилась» (фото из архива Веры Зощенко)

— Вера, что в вашем доме напоминает о знаменитом прадеде?

— Его книги и, конечно, фотографии. Большая же часть вещей отдана в музей Зощенко, который находится в Санкт-Петербурге. Кабинет прадеда сохранился практически в первозданном виде. В нем — его пишущая машинка, подушечка, которую он сшил себе сам, чтобы было удобно читать… Одну из печатных машинок мы отдали в сочинский музей Николая Островского, где есть витрина, посвященная Михаилу Михайловичу.

— Как Михаил Зощенко обычно праздновал свои дни рождения?

— С возрастом он становился все более замк-нутым и мрачным. Его мало что радовало. И при этом Михаил Михайлович все время пытался отыскать в жизни радость. Гуляя по Невскому проспекту, любил смотреть на счастливых улыбающихся людей. Когда, к примеру, наблюдал, как они заходили в гастроном, покупали кусочек красной рыбки, бутылочку портвейна и потирали руки в предвкушении того, как замечательно проведут вечер, приобретал то же самое — в надежде испытать такой же прилив счастья. Но, принеся все это домой, клал на шкаф и… забывал о покупке. Жена Михаила Михайловича Вера Владимировна обнаруживала рыбу, когда та уже была совершенно испорчена, и выбрасывала ее.

— Правда, что некий известный в то время гипнотизер предсказал Михаилу Зощенко, что он станет знаменит на всю страну, но плохо закончит?

— Прадед об этом никогда не рассказывал в семейном кругу. Дедушка и папа о подобной истории где-то читали. Но мне кажется, что Михаил Михайлович был глубоко мистический человек, который старательно это отрицал. В повести «Перед восходом солнца» читатель найдет тому подтверждение. Случались загадочные вещи, связанные с личностью прадеда, и в моей жизни. В детстве мы с мамой поехали отдыхать в Сочи, где любил бывать и Михаил Михайлович. Сняли квартиру и буквально на следующее утро обнаружили в почтовом ящике газету со статьей о Михаиле Зощенко. Издание было ежедневное. И то, что публикация появилась, как только мы приехали, думаю, непростое совпадение. Причем рассказывалось в статье о случае, о котором мы не знали. Михаил Зощенко отдыхал в местном санатории. Как-то пошел прогуляться по набережной. И вдруг его сбил с ног велосипедист. Зощенко стоял посреди улицы в рваных брюках в полном недоумении, но виновник происшествия не только не извинился, а еще и обругал его по полной программе.

— Типичный хамоватый персонаж из произведений Михаила Зощенко.

— Именно. В испорченном настроении Михаил Михайлович вернулся в санаторий, переоделся. А на следующее утро в газете «Труд» на первой полосе вышла большая статья с его фотографией — о том, что Михаилу Зощенко присужден орден Трудового Красного Знамени. Прочитав ее, велосипедист тут же отправился к санаторию и стал поджидать писателя, чтобы попросить прощения. И когда увидел Зощенко, упал перед ним… на колени. «Ну что вы? Встаньте! — сказал Михаил Михайлович. — Обыкновенного извинения было бы вполне достаточно».

*Поручик Зощенко в годы Первой мировой войны. Фото 1917 года

— Как Михаил Зощенко относился к славе?

— В 1920—1930 годы Михаил Зощенко был популярен на уровне актеров. Его фотографии продавались в киосках «Союзпечати». Прадеда узнавали на улицах, не давали проходу — особенно женщины. А молодые люди иногда представлялись сыновьями Зощенко. Такие «атрибуты» славы Михаила Михайловича тяготили. По натуре он был замкнутым человеком. Даже в семье оставался таким. С женой Верой Владимировной они жили, как английские аристократы, — общались на «вы». У каждого была своя комната, собственная территория со своим укладом. Прабабушка, воспитанница института благородных девиц, много читала, практически каждый час пила чай. А прадед работал в своем кабинете, и главное — чтобы никто его не тревожил. Тем не менее они были привязаны друг к другу и прожили в браке до самой смерти Михаила Михайловича. Когда Зощенко оказался в опале, жена за него заступалась и даже писала Сталину о том, что такое отношение к ее мужу несправедливо.

— Читала, что на пике популярности писатель жил весьма обеспеченно, а в пору травли для его семьи наступили тяжелые времена. Врач, приходившая к супруге Зощенко Вере Владимировне, обычно любовалась спальней из белого полированного дерева и стеклянной горкой с редчайшей красоты фарфоровыми фигурками. Но постепенно наблюдала, как с

Биография веры зощенко ведущей сладкие рассказы. Вера зощенко последние дни

«Ничего плохого, кроме хорошего, не произойдет», — написал классик и блистательный юморист Михаил Зощенко.

Кажется, само провидение решило поспорить с писателем и доказать, что он неправ. С Михаилом Михайловичем случилось столько бед и злоключений, что под их грузом прозаик неоднократно обращался к психотерапевтам. А свою хроническую депрессию сделал предметом исследования и написал книгу, как от нее излечиться. Но потерпел фиаско.

Детство и юность

Родился русский прозаик летом 1894 года в Северной столице в семье дворян Михаила Зощенко и Елены Суриной. Глава семьи – художник-передвижник, чья мозаика и сегодня украшает фасад музея в Санкт-Петербурге. Творческим человеком была и мама писателя: до замужества Елена Иосифовна выходила на театральные подмостки как актриса. А после, когда один за другим родились восемь детей, успевала писать рассказы, которые брала в печать газета «Копейка».

В 8 лет Мишу отвели в гимназию. Позже в автобиографии Зощенко рассказал, что учился неважно, а на выпускном экзамене написал сочинение на «1», хотя уже тогда мечтал о карьере литератора. Семейство Зощенко едва сводило концы с концами. В 1913-м после окончания гимназии Михаил Зощенко стал студентом Императорского университета, выбрав юриспруденцию. Но через год его отчислили – платить за учебу было нечем. Молодому человеку пришлось зарабатывать на жизнь. Он устроился железнодорожным контролером. Проработал год: грянула Первая мировая война.

В мемуарах Зощенко написал, что «патриотического настроения» у него не было. Тем не менее Михаил отличился, получив четыре боевых ордена. Он был неоднократно ранен, а после отравления газом его «списали» в запас. Но Зощенко отказался и возвратился на фронт.

Михаил Зощенко в юности

Революция 1917-го помешала Зощенко стать капитаном и получить орден Святого Владимира. В 1915-м писателя отправили в резерв. Летом Зощенко назначили комендантом петроградского почтамта, но через полгода он оставил родной город и уехал в Архангельск. Покинуть Россию и уехать во Францию Михаил Зощенко отказался.

За свою биографию прозаик сменил не менее 15 профессий. Он трудился в суде, разводил кроликов и кур в Смоленской губернии, работал сапожником. В 1919-м Михаил Зощенко поступил добровольцем в Красную армию. Но весной попал в госпиталь, был демобилизован и перешел на службу телефонистом.

Литература

Михаил Зощенко начал писать в 8-летнем возрасте: сначала стихи, потом рассказы. В 1907 году, когда ему исполнилось 13, написал рассказ «Пальто». Детские впечатления и семейные неурядицы оказали на него сильное влияние, позже найдя свое отражение в произведениях Михаила Зощенко для детей: «Калоши и мороженое», «Елка», «Глупая история», «Великие путешественники».

После революции и демобилизации Зощенко в поисках заработка перепробовал десяток профессий, что отразилось на его творчестве и обогатило произведения интересными деталями. В 1919 году Михаил Зощенко посещает литературную студию, учрежденную при издательстве «Всемирная литература» и руководимую . Корней Иванович, ознакомившийся с юмористическими произведениями Зощенко, высоко оценил талант литератора, но удивился, что юмористом оказался «такой печальный человек».

В студии писатель познакомился с Вениамином Кавериным, Всеволодом Ивановым и другими коллегами, с которыми в начале 1920-х объединился в литературную группу, названную «Серапионовы братья». «Серапионы», как называли литераторов в прессе, ратовали за освобождение творчества от политики.

Первые публикации привлекли внимание к Михаилу Зощенко. Популярность литератора в послереволюционной России стремительно растет. Фразы из его юмористических рассказов становятся крылатыми. С 1922 по 1946 годы книги прозаика переиздавались 100 раз, включая 6-томное собрание сочинений.

В середине 1920-х Михаил Зощенко оказался в зените славы. Рассказы «Баня», «Аристократка», «История болезни», «Беда» полны самобытного юмора, читаются на одном дыхании и любимы всеми слоями общества. Литератора просят их почитать на встречах в переполненных поклонниками аудиториях. Творчество юмориста высоко оценил , он был восхищен «соотношением юмора и лиризма» в рассказах Зощенко.

Литературные критики после выхода двух сборников отметили, что Михаил Зощенко создал новый типаж героя. Это малообразованный советский человек без культурного багажа, рефлексирующий и полный желания сравняться с «остальным человечеством». Потуги «сравняться» смешны и неуклюжи, но смех над героем не злой. Часто прозаик ведет рассказ от имени самого героя, заставляя читателя лучше понять мотивы поступков. Критики определили манеру Михаила Михайловича как «сказовую». Корней Чуковский заметил, что писатель ввел в обиход новую внелитературную речь, которую приняли и полюбили читатели.

Но не все выходящее из-под пера литератора читатели принимают с восхищением. Юмористические рассказы и повести Михаила Зощенко полюбили, но от писателя ждали продолжения в том же духе. А он в 1929 году выпустил книгу «Письма к писателю». Это некое социологическое исследование, состоящее из десятков писем литератору от читателей. Книга вызвала недоумение и возмущение поклонников таланта Зощенко, негативную реакцию властей.

Режиссера Всеволода Мейерхольда заставили снять с репертуара пьесу «Уважаемый товарищ». С детства восприимчивый Михаил Зощенко погружается в депрессию, которая усугубляется после поездки по Беломорканалу. В 1930-е власть организовала путешествие литераторов, рассчитывая, что они отобразят перевоспитание в сталинских лагерях «преступного элемента», его «перековку» в «полезного» человека.

Но на Михаила Зощенко увиденное на Беломорканале произвело обратный эффект – угнетающий, и он написал вовсе не то, что от него ожидали. В повести «История одной жизни», появившейся в 1934 году, он делится мрачными впечатлениями.

Пытаясь избавиться от депрессивного состояния, Михаил Зощенко сочинил повесть «Возвращенная молодость». Это психологическое исследование, вызвавшее интерес в научной среде. Вдохновленный такой реакцией прозаик продолжил литературные исследования человеческих отношений, издав в 1935 году сборник рассказов «Голубая книга». Но если в научной среде сочинение встретили с интересом, то в партийной прессе Михаила Зощенко заклеймили. Писателю запретили печатать сочинения, выходящие за рамки «положительной сатиры на отдельные недостатки».

Иллюстрация к «Голубой книге» Михаила Зощенко

Прозаик, стесненный цензурой, сосредоточил силы на написании рассказов для детей. Они публикуются в журналах «Чиж» и «Еж». Позже рассказы вошли в сборник «Леля и Минька». Спустя пять лет свет

«Мой прадедушка – как классическая музыка. Каждый найдет что-то свое»

В конце февраля губернатор подписал постановление о присвоении одной из улиц в Сестрорецке имени Михаила Зощенко. «Петербургский дневник» связался с потомком знаменитого писателя и поговорил о том, как сегодня воспринимается творчество одного из самых ярких сатириков XX века.

«ЗОЩЕНКО, К ДОСКЕ!»

– Вы, наверное, не раз гуляли по улице, которая теперь носит имя вашего прадедушки?

– И я гуляла, и сам он гулял. Эта улица упирается в дорогу, где стояла дача Михаила Михайловича. Я там все детство провела. И у него с этими местами многое связано. Здорово, что улица получит его имя. Еще и накануне очередной круглой даты (60 лет со дня смерти. – Ред.). О Михаиле Михайловиче помнят. Хороший конкурс год назад инициировал Музей литературы XX века – «Зощенко вслух». Простые петербуржцы читали его рассказы, и было очень интересно смотреть, как его творчество преломляется в восприятии горожан. Библиотека имени Зощенко в Сестрорецке вот уже 25 лет подряд проводит Зощенковские чтения. Это уже достопримечательность Курортного района. Приезжают известные артисты – Александр Филиппенко, Панкратов-Черный, многие другие.

– Скажите честно: тяжело быть родственником великого писателя?

– Это моя судьба, я с ней живу. Когда училась в одной школе, терпеть не могла упоминаний о нем. Вздрагивала при фразе: «Зощенко, к доске!» Педагоги реагировали на фамилию. Говорили: «Вера, как тебе не стыдно, по литературе – тройка!» А в другой, куда я перешла в старших классах, такая родственная связь воспринималась спокойно. Туда все пришли со своей историей. Кто-то приехал с Сахалина, кто-то поет народным голосом, ну а я – Зощенко. Там уже было полегче.

«УЧИТЕЛЬ ПО ЖИЗНИ»

– Когда впервые прочитали Зощенко?

– Его книжки мне читали с рождения. Наверное, еще до года я услышала «Лелю и Миньку», «Аристократку». А в четыре года сама начала читать.

– В четыре года?!

– Да, причем училась на «Мастере и Маргарите». Это занятная история. Мама прочитала мне напечатанную в «Юности» главу, где Маргарита идет с желтым цветами. На самом интересном месте все, конечно, закончилось. Я стала требовать продолжения. Мама нашла книгу, прочитала первую главу, вторую, третью, а потом у нее какие-то дела появились и я стала сама читать. Было интересно, что случилось с котом Бегемотом. Так и выучилась. «Голубая книга» Зощенко стала для меня второй. Она до сих пор одна из самых любимых. А вот «Перед восходом солнца» – больная вещь. Я ее прочитала только полтора раза. Один – целиком, а второй начала, но бросила. Больше 15 страниц за раз не осилить. Мне больно. Для всех он великий писатель, а для меня – прадедушка. Это то же самое, что читать дневник своего ребенка.

Но «Перед восходом солнца» для меня, как для йога доска с гвоздями: очень трудно, но надо. Я люблю ее популяризировать. Для многих Зощенко остается легким писателем, будто бы все у него «хи-хи да ха-ха». Поэтому приходится людей направлять к этой книге. Кстати, однажды подруга посоветовала иначе на этот роман смотреть. «Ты видишь его жертвой обстоятельств, тебе его жаль, ты испытываешь боль, а попробуй увидеть в книге любовь». Я под этим углом почитала и действительно открыла что-то такое. Вообще, я с Михаилом Михайловичем прохожу разные уроки. Несмотря на то, что я его не видела, он для меня – учитель по жизни.

БОЯЛСЯ ГРОЗЫ

– А родственники что рассказывали о нем?

– По фотографиям всем кажется, что Зощенко – такой зажигательный, весельчак. Но на самом деле это глыба мрака. Он замкнутый, весь в себе. Улыбался редко. Когда Михаил Михайлович ушел, моему папе было 14 лет и он его хорошо запомнил. Они летом жили на даче в Сестрорецке, и прадедушка очень боялся грома, молний. Когда начиналась гроза, переодевался в шелковую пижаму. Папа говорил, что на даче стоит громоотвод, а он отвечал: «Я все понимаю, но ведь страшно…» У него была сильная депрессия, и к концу жизни она прогрессировала. Когда он жил еще в Писательском доме на канале Грибоедова, то ходил за молодыми парочками. Если они заходили в Елисеевский магазин и покупали себе красную рыбку, то и он шел за ними, брал ее себе, думая, что она тоже ему радость принесет. Но дело, как оказалось, не в рыбке.

– Судьба у Зощенко была непростая. И творческая, и личная.

– Конечно, но надо понимать, что благодаря судьбе мы получили такого писателя. Ведь все, что с ним происходило, сформировало его мировоззрение, добавило глубины. В Зощенко вообще много слоев. Вот, скажем, Жданов нашел только один, поверхностный слой и написал свою разгромную статью в 1946 году. Если вскользь смотреть его тексты, то и правда – Зощенко пошляк, антисоветчик. Гитлер, прочитав Зощенко, решил, что должен взять Михаила Михайловича в плен и привезти в Берлин. Чтобы его тексты распространялись как агитация среди захваченных городов. Он его, в силу своей недалекости, тоже однобоко понял – антисоветчик и все. Поэтому прадедушку выслали в эвакуацию за сутки, а с собой разрешили взять всего 24 килограмма вещей. Он положил в чемодан только тетрадки и писал в эвакуации «Перед восходом солнца»… Человек, который умеет читать глубоко, увидит нечто большее. В прадедушке меня больше всего захватывало умение вызвать смех сквозь слезы. В этом и выражался его гений.

«НЕ БУДУ ОСЛОМ, ПИНАЮЩИМ ТРУП ЛЬВА»

– К концу жизни Зощенко практически вернулся в официальное поле. Кажется, еще чуть-чуть, и он смог бы сполна получить от хрущевской оттепели…

– Не совсем так. Когда в 1953 году умер Сталин, к прадедушке на дачу приехала половина Союза писателей. Предложили полное восстановление плюс какие-то выплаты. Сказали, чтобы доставал все, что писал в стол, и это обязательно издадут. Главное – написать мемуары, как над ним издевались и каково жить за бортом. И знаете, что он ответил? Мне это до сих пор странно, потому что я не знаю, что сама заявила бы на его месте. Он сказал: «Я никогда не был ослом, пинающим труп льва». Он всех развернул и больше к ним не выходил, хотя, конечно, к нему еще приезжали. Из-за этого ответа, возможно, до сих пор нет академического собрания сочинений Зощенко, изданного по всем правилам. Но меня радует, что за последние 10 лет повысился интерес к его творчеству за границей. Переводят в Англии, Германии, Китае. Как ни странно, на втором месте по количеству изданий – Турция. А недавно мне даже подарили книжку на иврите.

– Какие-то отчисления от публикаций вы, как наследник, получаете?

– Да. Пиратство, конечно, тоже есть, но сейчас его не так много, как в 90-е. Издателям проще заключить договор и платить две копейки, чем по суду отдавать гораздо больше. Скажем, несколько лет назад была история. В Новосибирске один театр сделал постановку: половина – Зощенко, половина – отсебятины. И РАО подало на них в суд. Звучало это так: «Наследники Зощенко засуживают маленький театр». А я даже не знала об этом, потому что все, что касается театральных постановок, курирует РАО. К счастью, потом они договорились, расстались полюбовно… Роялти, конечно, смешные. Но я благодарна дедушке за любую поддержку. Для себя он не пожил, так нам хоть что-то осталось… Но меня больше волнует популяризация самого Михаила Михайловича. Вот есть, например, фраза: «Не люблю классическую музыку». Так вот я считаю, что это неправильная постановка вопроса. Классическая музыка настолько всеобъемлюща, что там каждый может найти что-то для себя. То же самое и в случае с литературой Зощенко. Каждый найдет что-то такое, что заденет душу.